Red Rodgers

Red Rodgers (https://www.redrodgers.com/forums/index.php)
-   Любая тема (https://www.redrodgers.com/forums/forumdisplay.php?f=70)
-   -   Ко Дню Победы. Записки деда. (https://www.redrodgers.com/forums/showthread.php?t=6631)

RR_BeGG 29-04-2015 01:10

Ко Дню Победы. Записки деда.
 
Вложений: 1
Не помню выкладывал ли сюда, но все равно.
По мере возможности буду дополнять либо линками, либо прямо сюда.
Как мы защищали Родину.

RR_Joy 30-04-2015 11:41

Google объявила об открытии самого большого в Рунете онлайн-архива писем военных лет «Живая память», приуроченного к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне

Цитата:

Великая Отечественная война — один из самых значимых периодов нашей истории, который запечатлен на страницах учебников, художественных и документальных произведений.
Однако есть и другая, возможно, более важная часть наследия того времени — личные воспоминания людей. Вместе с вами мы собрали самый большой онлайн-архив писем военного времени, который открыт для всеобщего прочтения и поможет сохранить и оживить память о Победе.
http://pisma.may9.ru/#/

RR_BeGG 02-05-2015 00:13

Вложений: 1
Вот кстати пророческое стихотворение от деда. Выкладываю, так сказать, в оригинале

RR_BeGG 02-05-2015 00:25

В общем много чего есть. И про войну и просто воспоминания. Дед 1926 года рождения. Живет сейчас в Ейске. Бодряком музчино.

Цитата:

БЕЗДОННАЯ ЯМА

История эта началась очень давно, в начале двадцатого века. А точнее, в 1908 году пролетел большой метеорит, который
взорвался в районе Подкаменной Тунгуски. Моя мать только что вышла замуж, и они с будущим моим отцом ловили в речке
рыбу простой снастью, которая называлась наметка. Моя мать мне рассказывала, когда я немного подрос, что большинство
часов в домах остановились. Часы-то в то время у людей были простые ходики с гирьками. А рыба из воды высунулась до
половины своего корпуса. Метеорит оставил после себя огненный след на небосклоне. Многие говорили, что он упал за лесом.
Но это только так казалось, а на самом деле он взорвался над тайгой в районе Подкаменной Тунгуски. В этом районе в
эпицентре взрыва лес остался стоять со срезанными ветками, а дальше от эпицентра на десятки километров в радиусе
весь лес был повален и об этом много писали в прессе. Что это было, до сих пор ведутся дебаты. За старой фабрикой,
где начинался «Брантов» лес, с давних пор стояла избушка лесника, который и охранял этот строевой корабельный лес.
Во время пролета метеорита сторожка лесника и все его постройки провалились под землю. Все, кто там находились,
естественно, погибли. По, крайней мере, так мне рассказывала моя мать. На этом месте образовалось большое болото.
В то время поговорили, да и забыли, а болото со временем зарастало травой и, когда мы с Валентином решили посмотреть
это место, то воды там было примерно один метр в диаметре, но зато была огромная глубина, которую мы измерить так и
не смогли. А вокруг этой воды была трясина, и подойти к воде можно было, только проложив предварительно жердочки.
Валентин говорит: «Давай, измерим глубину». Я отвечаю: «Давай попробуем». Мы принесли с собой длинную бечевку, привязали
к бечевке, к одному ее концу булыжник, примерно, килограмма на полтора и начали опускать его в эту воду. Опускали,
опускали и размотали очень много этой бечевки, сколько метров, уже вспомнить трудно, и тут, в какой-то момент,
почувствовали сильный рывок, и камень наш оторвало. Мы, будучи еще малыми детьми, понаслушавшись от старых бабок
всевозможных небылиц и, впрямь, не на шутку перепугались. Рванули с этого места только нас и видели. А уж потом
начали рассуждать: «А что же это было?» Старые мужики говорили, что тоже груз на их бечевке был оборван, когда они
пробовали замерить глубину. Пришли к заключению, что там, в глубине, протекает подземная река с сильным течением,
и это течение обрывает груз, и поэтому это гиблое место прозвали «Бездонной ямой».
Если кто заинтересуется этой историей, то ответ нужно будет искать в архивах середины девятнадцатого столетия, видимо,
в то время была построена та сторожка лесника. И, если такие данные сохранились, они, возможно, находятся где-то в
архивах города Меленки. Вот тогда можно будет определить точные координаты этой «Бездонной ямы».
К сему руку приложил ваш покорный ТИМИФЕД. Вспомнил эту историю аж только почти через восемьдесят лет, а точнее в 2005 году.

P.S.
Даю пояснение, что «Брантов лес» назывался по фамилии хозяина этого леса. Брант – волжский немец, приглашенный
в Россию еще царицей Екатериной Второй в приволжские земли. Он выращивал строевой корабельный лес. Сосны
росли стройные и высокие, которые употреблялись на мачты для парусных кораблей, по всей длине ствола не было
сучьев и, только у самой вершины распускалась зеленая шапка красивых игольчатых веток

RR_BeGG 02-05-2015 00:36

Цитата:

КАК МЫ ЖИЛИ В ТО ДАЛЕКОЕ ВРЕМЯ

В 1931-1932 годах советские власти преследовали тех, кто хоть как-то выказывал свое недовольство по поводу существующего в то время порядка. В сельской местности шла полным ходом коллективизация, а в городе повышали дисциплину на производстве. Был однажды случай. Загулявший с вечера мужичок, утром проспал длинный гудок с фабрики, но каким-то чутьем уловил, что он уже прогудел. Спохватился, вскочил, посмотрел на стенные часы-ходики, а стрелки показывали без десяти шесть утра. В его распоряжении было всего десять минут на все сборы и он, как подстреленный, вскочил и, как был в кальсонах и ночной рубахе, так и поскакал вприпрыжку через весь город к проходной фабрики. Время было осеннее, а он, как приведение, гнал сам себя полураздетым, на предельной скорости, перескакивая через лужи и грязь. Нормальные люди шарахались от него в сторону, он в это время мог зашибить кого угодно. Босой, глаза навыкате, представляя перед собой только проходную, за которой была относительная свобода, а не успеешь: считай - тюрьма.
Вот так летели секунды и мольба: «Только бы успеть добежать!» И попутно вопрос к современной молодежи: «А вам приходилось когда-нибудь, в мирное время, испытывать такие чувства?» Но он, этот мужичок, все же добежал и только вошел за проходную, как послышался короткий гудок, а это значило: пока на свободе, то есть не за решеткой (вот так в то время за опоздание судили и сажали в тюрьму). В таком, примерно, напряжении жили простые люди. И рады были обыкновенному ржаному куску хлеба, а если еще и картошка в мундире с сольцой, так это, по-теперешнему, - настоящий кайф.
Жил недалеко от нас дядя Вася Петухов, работал на полуторке шофером, да и грамоты-то у него было всего два класса. Он часто катал меня в кабине, когда заезжал с работы к себе домой. Иногда ездили с ним в лес за дровами. Интересно было смотреть, как он переключал рычаги и педали, а мотор его машины гудел и чихал от напряжения. Пацаны, бывало, сгорали от зависти, что он только меня брал в кабину, а остальных, если и катал иногда, то только в кузове. Мы с ним и на охоту ходили по берегу речки куликов стрелять. Ружье у него было с длинным стволом, называлось «Длинное шомпольное с одним стволом», а порох он в него насыпал прямо сверху. Дома у дяди Васи жила в клетке настоящая лиса и заяц. Любил дядя Вася слушать радио. Черный репродуктор висел у него в комнате на стене, а он перематывал какие-то катушки с тонкой-тонкой проволокой и мне рассказывал, что радио лучше, чем граммофон. По радио и песни поют, и интересные рассказы можно послушать. Так мы дружили с дядей Васей и вот, однажды, он исчез. Куда подевался, никто сказать не мог. А моя сестра дружила с его племянницей, и эта девочка рассказала моей сестре, что дядя Вася где-то, что-то сказал, а то, что он сказал, говорить было запрещено. И такой работящий мужик за свой язык загремел за решетку.
Потом моя сестра, ее подруга и я ходили вместе в меленковскую тюрьму и носили передачи для дяди Васи. Тогда в тюрьме было проще, мы с ним общались в какой-то комнате, и он рассказал такую историю: «В дореволюционные времена, да и в дни революции в красавце – Соборе еще шли службы. Тогда узников, приговоренных к расстрелу, посещали и исповедовали служители православной веры. Но никогда и никто не видел, как они приходили в тюрьму, и, якобы, они приходили к приговоренным по подземным переходам. Видимо, и Собор, и тюрьма сообщались подземельем, которое замуровали, когда ломали Собор». А красота была необыкновенная. На белых стенах Собора иногда по вечерам, в лучах заходящего солнца появлялись картины, как на огромном экране: камыши по глади воды колышутся, небольшие волны, и плавают белые лебеди. Некоторые люди говорили, что это идет отражение в преломляющихся лучах солнечного света. Но толком объяснить никто не мог, народ-то был малограмотный. Дядя Вася в моей жизни больше не появился, говорили, ему дали большой срок, он не был женат, брат его умер от водки, так что о дяде Васе некому было вспомнить, а племянникам, наверное, было не до него. Но с Собором связан еще один человек – это вор и убийца, а фамилия его была или кличка, точно не знаю - Третьяк. О нем рассказал мне мой друг Валентин Пугаев, а от кого он узнал об этом, я его просто не спрашивал.
Так вот, этого Третьяка долго не могли поймать, потому что он выходил в город только по ночам. Видели его в городском саду, был такой сад в то далекое время. Его банда обворовывала и жителей города Меленки, но терпение у НКВД лопнуло, когда банда Третьяка убила и ограбила инкассаторов. Его искали везде, но сразу найти не могли. Однажды выследили в городском саду и посадили в меленковскую тюрьму. И вот как-то открывают одиночную камеру, а Третьяка в ней нет. Искали долго, но на его след выйти не могли. И вновь поползли страхи по городу. А в это время уже начали ломать и разбирать Собор. Самым сложным оказалось сломать каланчу, где находились колокола. Но ломать, не строить, сердце не болит,- так говорилось в народе. И придумали: у основания каланчи начали выколачивать кирпичи. И на место выбитых кирпичей ставили просмоленные столбы. Ронять каланчу решили в ту сторону или, вернее, по той улице, где с одной стороны находился магазин культтоваров, а на другой – аптека, то есть в сторону речки Меленки. В школе, которая стояла напротив колокольной башни все стекла в окнах были заклеены крест-накрест полосками бумаги, и вокруг, во всех домах тоже заклеили стекла. Тут же находились пожарные в своих блестящих касках и брезентовых куртках с широкими поясами. Все суетились, и никого близко не подпускали, а народу собралось много, всем было любопытно, как будет падать колокольня. Третьяк, видимо, почувствовал неладное и покинул свое логово, а убежище у него было в куполе каланчи, и кто бы мог предположить, что там скрывается тот, кого ищет вся милиция? Как он оттуда спускался, и как его схватили, я этого не видел, но что его снова поймали, слух быстро распространился по городу. Где его держали после первого побега, мне неизвестно, но говорили, что из камеры он сбежал по переходу под землей. Все внимание людей занимала каланча. Просмоленные столбы установили и подожгли, и все ждали, как эти столбы начнут ломаться и колокольня, лишившись опоры у основания, будет постепенно наклоняться и падать на булыжную мостовую. Наступал момент кульминации. Кто-то говорил, что этого нельзя было делать, и что это архитектурный памятник, но коль из Москвы приказали, значит так надо. И как только послышался треск столбов, засвистели милицейские свистки, и колокольня, сначала как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее начала заваливаться набок, раздался глухой удар о землю, и все стихло, только купол от каланчи покатился, как огромный шар, и развалился на несколько частей. Все притихли, и какое-то время было так тихо, казалось, что толпа даже перестала дышать. Постель Третьяка и еще какая-то одежда разбросалась по булыжной мостовой. Сколько и кто был в его банде, мне Валентин не рассказывал, поэтому и я об этом ничего сказать не могу. Но с этого момента в городе стало спокойно. О дальнейшей судьбе Третьяка рассказывали небылицы. Тогда большую власть имели, так называемые тройки, – это: судья, прокурор и защитник. Они судили и сразу приводили приговор в исполнение. Третьяка приговорили к расстрелу, но не расстреляли. Говорили, что он во время расстрела сорвал с себя рубаху и закричал: «Вы не в меня стреляете, а в Ленина!» И, действительно, у него на груди был в наколке изображен портрет Ленина. Ему приказали повернуться лицом к стене, а на спине у него был выколот портрет Сталина. Вот это на какое-то время и отодвинуло его расстрел.
Потом его куда-то отправили, и народ начал забывать эти события. Приближался 1933 год, время большого голода. Рассказывали, что на Украине доходило до людоедства. И кому в это время нужны были эти архитектурные ценности, когда каждый думал о том, как выжить.
Вот такие были эти далекие времена.

RR_BeGG 03-05-2015 01:27

Цитата:

АЭРОПЛАН

Как давно это было… Шёл 1932 год, большинство жителей нашего города Меленки работало на текстильном комбинате и все подчинялись правилу ходить на работу по длинному гудку нашей фабрики. А с работы уходили по короткому гудку. Так было и в этот раз. Фабрика работала в три смены. Первая смена работала до двух часов дня. Люди, которые жили в деревне Лехтово, шли с работы мимо нашего дома по улице Пролетарской. И, вот вдруг, все задрали головы кверху и увидели высоко в небе летящее чудо, такого раньше никогда здесь никто не видел. Это была двукрылая машина, которую называли аэроплан. Какая тут началась суматоха: люди кричали, показывали в небо и бежали в ту сторону, куда он полетел.
А полетел он в сторону льнозавода и приземлился между дорогой, идущей в деревню Лехтово и льнозаводом. Мы с Валентином, как представители передового пацанячьего общества, ринулись на своих «палках-конях» впереди всей орущей толпы и заняли места поближе к летающей технике. Ближе нас всех все равно не подпускали и мы стояли и глазели на то далекое чудо техники, какое нам и во сне не снилось. Летчика на месте уже не было, пока мы бежали, он куда-то ушел. А его помощник ходил с наганом в руке и предупреждал, что будет стрелять, если мы хоть на шаг приблизимся к аэроплану. Так мы и маячили, пока не вернулся главный летчик. Мы в то время и не знали, что его помощник называется стартер. Главный летчик пришел, походил вокруг чудо техники, потрогал за пропеллер, за крылья, подергал за хвост, потом встал на нижнее крыло и забрался в переднюю кабину, а его помощник взялся за пропеллер и начал его прокручивать. Оба летчика были в кожаных комбинезонах, в шлемах, а на лбу - большие защитные очки. Стартер крикнул главному летчику: «Контакт!» А тот ему ответил: «Есть контакт!» Потом скомандовал: «От винта!» Покрутил какую-то адскую машинку, пропеллер дернулся сначала в одну сторону, потом в другую и мотор заработал, а пропеллера от быстрого вращения совсем не стало видно. Поднялся от винта сильный ветер, и чудо техники покатилось по полю. Потом нос его задрался кверху, и аэроплан взмыл в облака. Все мы стояли с разинутыми ртами и провожали взглядом его до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку, а потом исчез совсем. Но расходиться никто не хотел, все обсуждали этот случай. Вот так мы с Валентином познакомились с летательной техникой.
Главное узнали, что вперед машину тащит пропеллер.
Как-то мы стояли на перекрестке улиц Комсомольской и Фабричной, что идет от центра города к фабрике, тогда мы ее называли «Фабричной». Там стоял автомобиль полуторка. Шофер этой машины поднял боковину капота и, что-то поколдовав в моторе, взял заводную рукоятку и начал заводить мотор. Мы с Валентином усекли, что у полуторки в моторе тоже есть пропеллер, только маленький. Вот тут-то нам и стало ясно, почему полуторка катится по дороге. Аэроплан летает - у него большой пропеллер, а автомобиль ездит по дороге – ему и маленького пропеллера достаточно, такое вот мы сделали заключение своими неразумными головами. Внизу-то у полуторки кардана не видно, он у нее находится в трубе, а мы-то этого не знали, поэтому и посчитали, что ей маленького пропеллера вполне достаточно. Вот так в свои шесть лет мы познавали достижения прогресса.
А дальше была езда по речке в деревянном корыте, в котором моя мать стирала белье. Когда ее не было дома, мы в этом корыте и катались по речке. Мы, бывало, на нем все кувшинки объездим и, когда крючок от удочки зацепится за кувшинку, то отцеплять, сидя в корыте, тоже очень удобно. Вот такое было наше детство. С нами никто не занимался и мы были предоставлены сами себе, поэтому наше развитие намного отставало от развития теперешней молодежи.
Вот и еще закрыта одна страница нашего детства.

КУВШИНКИ

Кувшинки, кувшинки, кувшинки,
По глади реки разбрелись.
Над ними поникшие ивы,
Их ветви, как косы сплелись.
Заря, догорая лучами,
Касалась зеркальной воды.
И «зайчики» в листьях играли,
И слышался звон мошкары.
Вдоль берега плавно и тихо,
Рыбацкая лодка плыла.
В ней стройная девушка лихо,
С веслом управлялась сама.
Она мне казалась воздушной,
В своем сарафане простом.
Ее отраженье послушно,
В воде повторялось потом.
И мелкие волны играя,
Искрились в закатных лучах.
А русые косы свисая,
Ласкались на белых плечах.
Такой и запомнилась эта,
Далекая юность моя.
Проплывшая девушкой где-то,
Совсем не заметив меня.

RR_BeGG 03-05-2015 01:47

Цитата:

БУМАЖНЫЙ «ЗМЕЙ» И РЫЖАЯ ЛИСА

Отец мой умер, когда мне только-только исполнилось пять лет. Я бы этого и не вспомнил, мне потом рассказала моя мать, что когда хоронили моего отца, меня на кладбище не взяли, а поэтому, естественно, я ничего и не помню. Я спрашивал, а где папа, но мне не говорили, что он умер, а говорили, что он далеко уехал. Пришлось привыкать, что отца дома нет, да еще моя сестра и мать часто повторяли: «Мол, ты в доме мужчина, поэтому будь хозяином в доме». Моя мать очень любила ходить в лес собирать грибы и ягоды. Она так хорошо в лесу ориентировалась, что никогда не блуждала и меня учила, как находить дорогу домой. Мне и пяти лет еще не было и я, держась за ее юбку, (а юбку она носила широкую) следовал повсюду за ней. Руки-то у нее были заняты, поэтому мне и оставалось только держаться за ее юбку. Мать говорила: «Если стало попадаться много грибов и ягод значит, заблудился, учись находить дорогу домой по приметам: в ясный день - по солнцу, а в пасмурный - по спиленному пню. Расстояние между кольцами на спиленном пне на южной стороне шире, а на северной – уже, по веткам деревьев: на южной стороне дерева они растут гуще, а на северной – реже. Муравьи свои кучи строят с южной стороны дерева, а не с северной. Белка запасает и сушит грибы на зиму и насаживает на сучки с южной стороны дерева».
Я подрастал, и лесные чащи становились для меня привычными местами. Мать научила меня ничего не бояться, никакой нечистой силы, и я свободно себя чувствовал в лесу и днем, и ночью.
Ночью находил дорогу по звездам. Волки человека летом боятся и никогда на него не нападают, а больше и бояться-то некого. Медведь в наших лесах встречается редко и, если он не ранен, то первый уходит от человека. Так проходили дни за днями, и вот мне исполнилось семь лет. В стране свирепствовал голод, 1933 год. Каждый старался хоть где-то раздобыть какую-нибудь еду.
У моего деда (по матери) Попова Герасима Антипыча было четверо детей, три дочери и сын. Моя мать была вторая, а сын Ваня самый младший. Все дочери моего деда закончили только по четыре класса начальной школы, а сын Ваня выучился на землемера, а когда началась первая мировая война, его призвали в Царскую Армию, и он получил офицерский чин порутчика.
Для чего я это пишу? А чтобы было понятно, откуда у меня появилась удобная офицерская одноместная палатка из тонкого, но прочного полотна. Это он, мой дядя Ваня, принес и подарил своей сестре, то есть моей матери, а мама передарила эту палатку мне, когда я подрос.
Когда я начал ходить самостоятельно в лес, то брал ее всегда с собой, и она много раз меня спасала от внезапных дождей. Эта палатка занимала очень мало места, была легкой, а размером не больше современной грелки. Я жил до восьми лет никем не стесненный, а в школу меня отдали только в восемь лет. Почему? Я думаю, просто не в чем было отправить, в стране был голод, и приличной одежды тоже не было. Поэтому, ни мать, ни сестра меня не спрашивали, где я был и что делал. Поэтому привык никому не подчиняться и не терпел над собой никакой власти. Другое дело Валентин, у него был отец, и он ему своеволия не позволял, вот тут наши взгляды на жизнь расходились. Мне можно было ходить и днем, и ночью, а ему нет. У меня летом спальное место было на сеновале, и меня никто не искал; дома я или нет.
И вот, в конце лета мне пришла в голову ненормальная мысль, пойти в лес с вечера и начать собирать грибы и ягоды с рассветом, пока люди только собираются идти, а я уже в лесу и собираю раньше всех. Задумано, сделано. Побежал к Пугаевым, но тетя Лиза, мать Валентина сказала, что они с отцом, то есть с дядей Колей, куда-то уехали на велосипеде, и я решил – пойду один. Но пойду не в Брантов лес, который мне был более знаком, а пойду в лес с вашей стороны, его называли «горелое болото», и, чтобы в этом лесу не заблудиться, я взял с собой бумажного змея, он у меня всегда был готов к запуску. Самое интересное развлечение у нас, пацанов, в те далекие годы, - это запуск бумажных змеев, но за такое занятие нас наказывали работники электростанции, потому что провода электропередач в городе Меленки на многих улицах были запутаны этими бумажными змеями, и электромонтеры не успевали их снимать. На столбы они залезали с помощью железных когтей, а вот в пролетах между столбами снимать запутавшихся «змей» было сложно, подъемных-то устройств, как сейчас, просто не было, а «змеи» своими хвостами и нитками запутывали провода, и, когда во время дождя они намокали, и получалось короткое замыкание. Вот за это нас ловили и наказывали.
А пускать «змей» в поле не запрещалось, но в поле ходить не хотелось, а пускали каждый со своего двора, вот нас и гоняли за наши проделки.
Итак, я собрал свои пожитки: горбушку хлеба, в спичечный коробок соли, коробку спичек, маленький топорик, катушку ниток №10, столовый хлебный ножик, лоскут марли, чтобы накрываться от комаров, свою походную офицерскую палатку, бутылку воды. Все сложил в берестяной кузовок, а сверху уложил «змея» и отправился в лес. Солнце клонилось к вечеру, моя мать была на фабрике во вторую смену, а сестра – в школе тоже во вторую смену и остановить меня просто было некому. Вперед на закат солнца. Ближе к осени и в первые осенние дни западный ветерок дует ровно, без порывов. Подходя к лесу, решил запустить своего «змея». Только приподнял его над землей, как он быстро начал набирать высоту. Нить неслышно сходила с катушки и 250 метров оказались в воздухе, а «змей» темной точкой парил высоко над землей. Привязал к концу нити сухую легкую палочку и забросил ее на высокое дерево на краю леса, «змей» утащил палочку почти на самую вершину, и там она крепко зацепилась за ветки. Теперь я знал точно, что не заблужусь в незнакомом лесу, змей мне покажет дорогу домой. Я направился прямиком в лес без тропинок и дорог просто на закат солнца. На моем пути попадались березовые молодые рощи с тоненькими деревцами и смешанный лес, но я ничего не искал, а старался скорее уйти как можно дальше в глубину леса. А на полянах оборачивался в ту сторону, откуда шел и находил темную точку своего «змея», он парил над лесом в закатных лучах солнца, и на душе было радостно и спокойно.
Сколько время прошло, просто не представлял, но чувствовал, что прошел уже много и начал подыскивать место для ночлега. Через темные деревья увидел просвет и скоро вышел к молоденькой березовой рощице – а солнце уже скрывалось за деревьями – и приступил к устройству своего пристанища. Зашел в рощицу, выбрал подходящее место для палатки. С тоненьких стволов березок срезал ветки и стянул из этих стволов каркас, на который накинул палатку, получился прекрасный домик, а стало уже смеркаться. Я бегом побежал в лес, насобирал сухого мха и устроил себе постель. Берестяной кузовок пристроил в голове. Там лежала краюшка черного хлеба, топорик положил под бок, накрылся марлей и стал слушать, как пищат комары. Всегда помнил наказ своей матери, никогда не ложиться спать под открытым небом. Она знала, что иногда выпадает какая-то роса и, если эта роса упадет на тебя, можешь так заболеть, что ни один доктор тебе не поможет. Я хорошо помнил этот наказ и никогда не спал по ночам под открытым небом.
Комариный писк постепенно стих и сон меня сморил. Сколько пробыл в забытье, не помню. Но слышу, кто-то кузовок мой с горбушкой ржаного хлеба хочет утащить. Я совсем будто бы не проснулся, но рукой под боком нащупал топорик и взял в руку, приоткрыл глаза, уже брезжил рассвет, а кузовок-то мой от головы отъезжает все дальше и дальше, ну, - думаю, - как же так? Если сопрут мой хлебушек, придется шнурок на штанишках туже затягивать. Нет, - думаю, так дело не пойдет, жутко стало, но набрался храбрости, потихоньку откинул марлю подсунул руку с топориком под палатку, да как вскочу, п передо мной лиса и такая рыжая, она с перепугу аж присела, потом тявкнула, как щенок, отскочила и помчался я за ней, что было духу. Мы так бегали вокруг этой березовой рощицы, я даже не заметил, как засверкали первые лучи солнца. Лиса удрала, а я вымок до пояса, трава-то от росы была вся мокрая.
Побрел к палатке и начал собирать в свой кузовок, что было в палатке, да побрел искать место, где бы костерок развести да обсушиться. Нашел смолистый пенек, настрогал смолистых щепок и развел костер и начал сушить свою одежду, вот так у меня начался мой новый день в лесу.
Одежду высушил, оделся и пошел искать лесные дары.
Сначала набрел на заросли багульника, это невысокие кустики с очень узкими и продолговатыми листочками. Если среди этих зарослей находиться долго, то можно угореть (так говорила моя мать) и будет болеть голова от запаха, который выделяет багульник, но зато в зарослях этого кустарника растет очень обильно ягода, которую называют голубика, а наши жители ее, эту ягоду, почему-то называют гонобобель. Мне пришлось возле этих зарослей сделать заметные зарубки, на рядом стоящих деревьях, чтобы не потерять это место. Выложил из своего берестяного кузовка все лишнее, взял горбушку хлеба и начал уплетать хлеб с этими ягодами голубики. Позавтракав, пошел побродить вокруг, поискать грибов и подышать свежим воздухом, потому что в багульнике воздух удушливый, запах этот описать сложно, его нужно только понюхать и запомнить. Вокруг этой низины с багульником насобирал подосиновиков и подберезовиков и белые боровые тоже попадались. В общем, насобирал целую кучу грибов и снова пошел в багульник за голубикой. Пособираю, пособираю и бегу на свежий воздух. Я строго выполнял наказы своей матери. Солнце поднялось уже высоко, больше в багульнике задерживаться не стал, итак насобирал половину своего кузовка. Ягоды застелил марлей, а на марлю уложил грибы и начал определять в какую сторону идти. Приблизительно по солнцу знал, куда идти, и пошел. На пути попалась поляна, я начал крутить башкой и, наконец-то, высоко над лесом увидал своего «змея». Он, как будто замер в воздухе и только ждал моего возвращения. Пришлось принять правей, я сильно отклонился влево. Сориентировался, куда мне должно светить солнце, и тронулся в путь ближе к дому. Пустую бутылку выбросил, чтобы место не занимала, да и «змея» решил оставить, пусть летает, но подумал, жалко стало ниток, а ну-ка целая катушка и начал по пути придумывать, как его достать. И придумал: в кармане моей палатки обнаружил клубочек ниток. «Ну, - думаю,- теперь верну тебя на землю».
Так за рассуждениями добрел до той поляны, где на дереве был зацеплен ниткой мой «змей». Недолго думая, срезал упругую палку, от штанов отвязал шнурок, согнул палку, привязал к ней шнурок вместо тетивы и лук готов. Потом подобрал ровный прутик и из него сделал стрелу. Достал клубочек с нитками, к одному концу нитки привязал легкую палку, дальше положил палку на землю, а нитку стал укладывать кольцами рядами, так чтобы она не запуталась, когда пущу стрелу из лука. И так другой конец нитки привязал к стреле возле тетивы, натянул тетиву и отпустил, стрела с ниткой устремилась вверх и перелетела через нитку, на которой держался «змей». Лук больше не нужен, отвязал тетиву и этим шнурком снова подвязал свои штаны, а потом притянул нитку от змея вниз, смотал нитки и змея обратно, уложил сверху на кузовок и довольный зашагал домой. Когда выходил из леса, люди только шли в лес.
Вот так я побывал в этот раз первым в лесу. Матери, конечно, не сказал, что ходил с ночевкой. Сказал, что рано встал и ушел из дома, пока еще не рассвело.

ПОМНЮ О РОДИНЕ

Я встаю с зарею рано.
И бегу к реке босой.
Пар клубится над водою,
Луг покрыт еще росой.
Гладь над заводью рябится,
От дыханья ветерка.
В вышине на синем небе,
Кучевые облака.
Начинается день новый,
Пахнет свежестью вокруг.
За рекой в лесу кукушка,
Счет ведет ку-ку, ку-кук.
Что она кому считает,
Мне неведомо пока.
Предо мной голубоглазая,
Течет река Ока!

г. Меленки, Дмитровы горы 1974 г


Часовой пояс GMT +4, время: 02:54.

Red Rodgers official site. Powered by TraFFa. ©2000 - 2024, Red Rodgers
vBulletin Version 3.8.12 by vBS. Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot