PDA

Просмотр полной версии : Интервью с Габи Габрески.


RR_PictBrude
02-12-2005, 20:10
Интервью с Габи Габрески.

В: Полковник Габрески, сколько всего побед вы одержали?

О: За время Второй Мировой, на Европейском театре боевых действий, 31 победа. И еще 6,5 в Корее.

В: Вы были в Перл-Харборе во время атаки японцев, не так ли?

О: Да, я был там… к несчастью.

В: Где вы тогда летали?

О: Я был приписан к 15-й Истребительной Группе, 45-й Истребительной Эскадрилье, базировавшейся на аэродроме Уилер. Мы летали на Р-36 и на современной версии Р-40, это был Р-40В.

В: Вы могли взлететь во время нападения?

О: Ну, они атаковали аэродром Уиллер практически одновременно с атакой Перл-Харбора, и мы получили нашу порцию бомб и штурмовки и т.д. Короче, мы потеряли около половины самолетов, стоявших на площадках – Р-36 и Р-40 –и мы, эх, не отрывались от земли во время атаки. Мне удалось взлететь примерно через 2,5 - 3 часа спустя, с группой из примерно 12 самолетов. Но это было уже потом. Мы никого не встретили.

В: В начале войны вы летали на Спитфайре 9 в составе польской эскадрильи в Англии.

О: Я уехал в самом начале, прямо с Гавайских островов в Европу, с ядром 8-й Воздушной Армии. Я летал вместе с польской эскадрильей из Нортолта. Спит 9 был самолетом, который они использовали тогда. В принципе, Спит 9 был спроектирован как истребитель-перехватчик. В этой роли он был превосходным самолетом. Однако у него были и свои ограничения. У него была недостаточная дальность полета, он был недостаточно прочным. Так что, в качестве самолета сопровождения, все что он мог, это сопроводить до побережья Франции и вернуться назад. Вот и все.
Я служил в Польских ВВС с января по примерно март 1942 года. В это время, из США в Кингс Клифф прибыла 56-я ИГ. Это было первое подразделение Р-47, которое было направлено на Европейский театр боевых действий. И, получив кое-какой опыт в Польских ВВС, я присоединился к 56-й в Хоршэм Сент-Фэйт.

В: Каков был Р-47 в сравнении с германскими истребителями?

О: Ну, все зависит о каком Р-47 идет речь. Ранние Р-47 – которые были простым самолетом – имели тонкий пропеллер, хотя он и был четырехлопастным. У него не было впрыска воды. Он не имел всех тех примочек Р-47D20, которые появились на фронте позднее.. эээ… ну, где-то в марте 1944 года. Впрыск воды давал прибавку мощности с 52 дюймов до 72 дюймов, что значительно повышало мощность и летные характеристики самолета. Потом, вы имели превосходный обзор благодаря каплевидному фонарю. Вы могли следить за своим хвостом и свободно осматриваться, без помех от переплета, который ограничивает ваш обзор. Так что, я должен сказать, что Р-47, на котором я в итоге упал на землю 20 июля 1944 года, был одним из прекраснейших маленьких самолетов, на которых я когда-либо летал. Он был сильнее Фокке-Вульфа 190. Он был сильнее 109-го. У меня не было никаких проблем, пока я использовал впрыск воды, а я применял его довольно часто. Водяной впрыск, который был у нас, позволял поддерживать мощность в течении 3-5 минут, в зависимости от того, как вы им пользовались. Но он давал нам то самое преимущество над германским люфтваффе, в котором мы нуждались.

В: Я так понимаю, что вы любили приблизиться к противнику очень близко, в бою…

О: Ну, у меня было больше шансов уничтожить самолет, когда я стрелял в упор, нежели с большой дистанции, поскольку я стрелял не так хорошо, как, на пример, Джеральд Джонсон. Так что я предпочитал подойти очень, очень близко, чтобы уничтожить самолет.

В: Полковник, какой из немецких самолетов, по вашему мнению, был наиболее тяжелым противником?

О: Ну, как вы наверное знаете, в первые дни мы в основном сталкивались со 109-ми, нежели с чем-нибудь еще. Там было еще немного Ме-110, было немного Ме-210, которые использовались против бомбардировочных формаций. А FW190 появились позднее… в конце 1943 года, и потом, в 1944 году, они достигли пика производства. Но, в целом говоря, FW-190 был, возможно, чуть более быстрым самолетом. Но у него были и свои ограничения. У него была плохая приемистость. Иными словами, если вы смогли с большими перегрузками загнать его к земле, и он терял скорость из-за маневрирования, то вы могли загнать его в штопор. Ему нужно было выходить и набирать скорость. И когда они пытались разогнаться над землей, у них не было шанса. Так что я должен сказать, что с этой точки зрения, 109-й, возможно, был чуточку лучше. Но, по большому счету, разницы не было. Я не боялся 109, и я не беспокоился на счет FW-190.

В: Вы когда-нибуть летали на Харрикейне?

О: Нет, я никогда не летал на Харрикейне. Единственный британский самолет, на котором я летал, был Спит 9. Среди них всех он был как Кадиллак, когда это касалось вылетов на перехват. Но Харрикейн главной опорой в Битве за Британию.

В: А что на счет маневренности самолетов на которых вы летали?

О: Маневренность Р-51 была, вероятно, чуть лучше, чем у Р-47. По правде сказать, меня на Р-47 ни разу не перекрутили на Р-51. Но я должен сказать, что если бы у меня был выбор между двумя самолетами… для дальних вылетов Р-51 был, возможно, лучше, поскольку у него был больший радиус действия, чем у Р-47. У Р-47 были свои ограничения. И это та роль, которую Р-51 сыграл на Европейском театре. Но на Р-47 у нас было 8 пулеметов, которые имели большую огневую мощь в сравнении с 6 пулеметами у Р-51. Так что, если учитывать улучшенный пропеллер, впрыск воды, и восемь пулеметов против шести… все вместе, я предпочел бы Р-47. И я немного неравнодушен к Р-47, ведь он был единственным самолетом на котором я летал в бой во Второй Мировой, исключая Спит 9, который всегда доставлял меня домой – за исключением одного раза. Но то была моя ошибка.

В: Это случилось в вашей последней миссии – во время штурмовки германского аэродрома.

О: Да, я слишком низко летел.

В: Вы одержали сколько-нибудь побед на Спитфайре?

О: Нет. И был прикольный случай. Конечно, вы знаете, в горячке вы… первый раз, когда вы видите вражеский самолет, приливает адреналин, и вы начинаете суетиться. В тот раз я увидел FW-190 на большом расстоянии и открыл огонь по нему. Вообще-то он находился за дальностью эффективного огня, так что я не попал в него, и он в итоге перевернулся и ушел вниз. Но, когда я приземлился, и они проявили мою пленку, там, на кадрах, оказался другой FW-190 - такой большой, какой только может быть. Он был прямо передо мной, под моим носом, а я был сконцентрирован на самолете, который находился на расстоянии 1500 или 2000 футов впереди. Так я упустил свою возможность.

В: Вы когда-нибудь сталкивались с реактивными Ме-262?

О: Нет. Они появились уже после меня. Я упал на землю 20 июля 1944 года. Ме-262 стали появляться на арене боевых действий где-то после июля или августа.

В: Полковник, есть какой-нибудь бой, который вам особенно запомнился?

О: Ну, два из них остались в моей памяти. Один с приятной точки зрения, когда я уничтожил четыре самолета – три сразу, а четвертый был засчитан позднее. Я спустился до верхушек деревьев у того аэродрома, где было 20 или 30 самолетов, FW-190, которые взлетали, и это было словно так, словно я оказался в пчелином рое. Там были самолеты, немецкие самолеты, везде вокруг. И, конечно же, мне повезло, что на моей стороне оказалась кучевая облачность, которая позволила мне выныривать из нее и нырять обратно, в случае неприятностей. Иначе я, вероятно, не выжил бы. Но, так или иначе, я агрессивно атаковал и сбил три самолета. Я как раз подбирался четвертого, когда оглянулся и увидел у себя на хвосте еще одного. Он был на расстоянии открытия огня, так что я оторвался от него и нырнул в облака и потерял его. Когда я вышел из облаков, я заметил еще один самолет прямо подо мной, и я спикировал и открыл по нему огонь. Тут же у меня на хвосте снова появились самолеты. Они открыли огонь, и мне пришлось уходить от них. Так что я не знаю… Я довольно сильно повредил этот самолет, и я не знал, что с ним произошло, так что я снова ушел в облака. На этом мои боевые действия в тот день закончились. Так что я, эх, одержал три победы и одну вероятную в тот раз. А потом, тот четвертый был подтвержден. Вот это положительное воспоминание.
И конечно же, отрицательное – я помню, как сбил два Ме-110 и начал возвращаться назад в Англию в одиночестве. Я был один, каждый здорово пострелял и т.д., и, эх, мой ведомый сбил пару самолетов и отделился от меня. Так что, я возвращался домой совершенно один. И я заметил вдали несколько самолетов – примерно 8 или 10 самолетов вместе – и я решил, что это Р-47. Так что я немедленно поддал газу и приблизился к ним сзади и пристроился сбоку. И когда я оказался рядом, сбоку, я увидел, что это были FW-190 с большими носами. Я не мог промолвить ни слова. Я аккуратно ушел в сторону, надеясь, что они не увидели меня. Они не заметили меня, и я развернулся на 180 градусов и направился домой.
Когда я летел домой, я заметил одинокий контакт надо мной, двигавшийся в противоположном направлении – в Германию – а я летел в Англию. Он был примерно на 3000 футов выше меня, и я надеялся, что он не заметит меня, ведь я у меня практически заканчивалось горючее, и мне пора было домой. Так что я пошел вниз. Вообще то, я волновался, смогу ли я долететь до дома с тем количеством топлива, что у меня осталось. Так что, когда он пошел за мной, я увидел проблеск и он сделал один вираж и увидел… и конечно же, он развернулся на 180 градусов и рванул за мной. Мне оставалось принять одно решение, либо драться с ним, либо отрываться от него на полном газу и остаться без бензина, прежде чем долечу до дома. Я не стал давать полный газ, я лишь довел мощность до 42 дюймов, ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы иметь полный контроль над самолетом, и когда он спустился, я стал изводить его боезапас. Это было мое решение, и я чувствовал, что я достаточно хорош, чтобы делать это. Он спустился, и я стал уворачиваться от него. Когда он зашел на меня, стреляя, я сделал chandelle (крутая восходящяя пулуспираль). Поскольку я потерял скорость, он развернулся и снова зашел на меня. Когда он приблизился, сманеврировал так, чтобы ему пришлось стрелять с 90-градусным упреждением. Ну, его первая очередь с упреждения была великолепным зрелищем. Иначе говоря, он стрелял, а я видел, как его 20-мм пушки изрыгали пламя и дым. Я увернулся, а он потерял скорость, и я стал отрываться от него, а он пошел за мной, мы набрали скорость и… Я проделал это дважды, и в третий раз я был в полной уверенности, что я заставлю его израсходовать весь боезапас.
Так что, в третий раз, мы сошлись и проделали все тоже самое, и он вновь стрелял с 90-градусного упреждения, точно так же как я позволял ему делать это раньше. В предыдущие два раза мне здорово повезло, но в этот раз повезло ему. То есть он попал в меня! Я услышал взрыв в кабине и почувствовал, что моя нога онемела. Двигатель стал терять мощность. Я сказал: “О, боже!” Моей первая мысль была о том, что снаряд взорвался, попав мне в ногу. А вторая мысль была: “о, он попал в двигатель. Я теряю мощность и падаю – прыгать – другого выхода нет?” Я опять направил нос вниз, крутанулся в крутом пике, направил нос вниз и я побоялся посмотреть на ногу, потому что при виде крови, или чего-нибудь еще, я мог оказаться в шоке и потерять сознание. Так что я не стал смотреть. Я сдвинул фонарь и приготовился прыгать. Я посмотрел на спидометр – скорости было достаточно, но обороты падали, а давление во всех системах начало расти. Так что я подумал: “Должно быть это турбонаддув, а не двигатель.” И тут я посмотрел на ногу и педаль. Педаль была отстрелена, но нога в неплохой форме. На мне были тяжелые ботинки, и подошва ботинка была порвана в клочья. Но нога была в порядке.
Тогда я решил, что должен, так или иначе, либо прыгнуть до того, как он вернется, чтобы прикончить меня, либо спуститься к земле, где был облачный покров. Я решил сделать второе и рванул вниз так быстро, как только мог, прямо в облака, надеясь достичь их раньше, чем он прикончит меня. Он спускался за мной, но я вошел в облака, выровнялся и оставался там. Периодически, я поднимался над облаками и видел его позади, рыскающего над облаками. И тогда появился вопрос… Я знал, что смогу остаться в облаках и направился домой.
Но, мой мозг пронзил страх, что у меня не хватит топлива вернуться. Я оставался в облаках столько, сколько мог, и потом, когда я долетел до Ла-Манша, я решил спуститься ниже. Я просто снизил обороты насколько смог – примерно до 1700 оборотов в минуту – и стал подавать позывные бедствия (MAYDAY). И я делал это все время, пока пересекал Ла-Манш и когда я достиг береговой линии, я увидел аэродром и приземлился.
Ну, вскоре после этого, во время рулежки, топливо у меня закончилось. И вскоре я узнал, после того как несколько человек на базе пришли и встретили меня на рулежке, с вырубленным двигателем и т.д… они обнаружили, что мой бак с маслом практически сухой. Он один раз попал в масляный бачок и я терял масло. Мой турбонагнетатеть был отстрелен. Он добился трех хороших попаданий. Мой ботинок был здорово порван. Так что я оставил самолет там, позвонил в свою Группу, и сказал им, где я. Кто-то приехал и забрал меня, я оставил свой самолетам и вернулся домой. Вот такая противоположная часть моего опыта.

пасибки Патрику и Стомпу. ;)

RR_PictBrude
02-12-2005, 20:13
P.S.
Там упоминается как он навернулся 20 июля 1944 года. дело было так: он штурмовал филд, и шел над землей так низко, что зацепил винтом за землю. в итоге движок встал и он сел на брюхо и попал в плен.

Bren
02-12-2005, 20:31
Очень интересно!

Особенно про описание "Тандерболта" в сравнении с самолётами противника... :)