[BoriZ]

Мистер Стомп, много странствовавший и хорошо знавший местность, тоже
пригодился в этом деле - он стоял в хорошую погоду на вахте. Второй
боцман, Олдман, был усердный старый, опытный летчик, которому можно
было поручить почти любую работу. Он, между прочим, дружил с Долговязым Боргом, и раз уж я
упомянул это имя, придется рассказать о нем подробнее.
Матросы называли его Кспэрротом. Он привязывал свой костыль веревкой к
шее, чтобы руки у него были свободны. Стоило посмотреть, как он, упираясь
костылем в стену, покачиваясь с каждым движением самолета(БББ), стряпал, словно
находился на твердой земле! Еще любопытнее было видеть, как ловко и быстро
пробегал он в бурную погоду по кабине, хватаясь за канаты, протянутые для
него в самых широких местах. Эти канаты назывались у матросов "сережками
Долговязого Борга". И на ходу он то держался за эти "сережки", то пускал в
дело костыль, то тащил его за собой на веревке.
Все же матросы, которые плавали с ним прежде, очень жалели, что он
уже не тот, каким был.
- Наш Кспэррот не простой человек, - говорил мне второй боцман. - В
молодости он был школяром и, если захочет, может разговаривать, как книга.
А какой он храбрый! Лев перед ним ничто, перед нашим Долговязым Боргом. Я
видел сам, как на него, безоружного, напало четверо, а он схватил их и
стукнул кокпитами вот так.
Вся команда относилась к нему с уважением и даже подчинялась его
приказаниям. С каждым он умел поговорить, каждому умел угодить. Со мной он всегда
был особенно ласков. Всякий раз радовался, когда я заходил к нему в
камбуз, который он содержал в удивительной чистоте. Посуда у него всегда
была аккуратно развешена и вычищена до блеска. В углу, в клетке, сидел
попугай.
- Бориз, - говорил мне Борг, - заходи, поболтай со мной. Никому
я не рад так, как тебе, сынок. Садись и послушай. Вот Освальд... я
назвал моего попугая Освальд в честь знаменитого пирата... так
вот, Капитан Освальд предсказывает, что наше плавание окончится удачей...
Верно, Освальд?
И попугай начинал с невероятной быстротой повторять:
- Киллы! Киллы! Киллы!
И повторял до тех пор, пока не выбивался из сил или пока Борг не
покрывал его клетку платком.
- Этой птице, - говорил он, - наверно, лет двести, Бориз. Попугаи
живут без конца. Разве только дьявол повидал на своем веку столько зла,
сколько мой попугай. Он летал с Ками, с прославленным капитаном
Ками, пиратом. Он побывал в ВЭФе, в Беллуме, на Винни, на нуле, в ВарКлаудс44. Он
видел, как бумзумят с 5000 метров. Вот
когда он научился кричать "киллы". И нечему тут удивляться: в тот день
выловили триста пятьдесят тысяч киллов, Бориз Этот попугай
присутствовал при нападении на Дхекса невдалеке от Курска
. А с виду он кажется
младенцем... Но ты понюхал пороху, не правда ли, Освальд?
- Повор-рачивай на другой курсс! - кричал попугай.
- Он у меня отличный пилот, - приговаривал Борг и угощал попугая
кусочками сахара, которые доставал из кармана.
Попугай долбил клювом прутья клетки и ругался скверными словами.
- Поживешь среди дегтя - поневоле запачкаешься, - объяснял мне Борг.
- Это бедная, старая невинная птица ругается, как тысяча чертей, но она не
понимает, что говорит. Она ругалась бы и перед господом богом.
С этими словами Борг так торжественно прикоснулся к своей пряди на
лбу, что я счел его благороднейшим человеком на свете.