[RR_PictBrude]

В: Как Вы оказались в JV44 Галланда?

О: Ну, я пытался закончить войну в центре восстановления самолетов в Бад Визее в Тегернзее, когда Штайнхофф и Галланд вышли на некоторых из нас 1 апреля 1945 года. Штайнхофф спросил меня: “Граф, как тебе перспектива полетать на Ме-262?” Уже на следующие утро я запрагнул в кабину Ме-262 и сделал свой первый вылет на нем после короткого периода ознакомления. Я описал все это в большом очерке, который я написал для наших “Истребительных новостей” в феврале-марте 1987 года. Мое последнее высказывание было таким: “Это было началом новой эпохи в авиации”.

В: Каково было Ваше впечатление от личного состава JV44?

О: Галланд использовал Штайнхоффа в качестве вербовщика, и они собрали лучших в этом деле. Они заполучили Баркхорна и пытались заполучить Хартманна, но Эрих сохранил теплое местечко в JG.52. Его решение остаться дорого ему обошлось. Как вы знаете, после войны он провел 10 лет в советской лагере, поосле того, как американцы передали их Красной Армии.

В: Как для Вас сложились последние месяцы войны?

О: Я присоеденился к JV44, “Эскадрилье экспертов” Галланда в Мюнхен-Райме, потом мы перелетели в Зальцбург в Австрии, потом в Айблинг-Хайльбронн. У нас было несколько захватывающих вылетов, особенно когда мы получили ракеты воздух-воздух R4M. Первый раз я увидел их работу 5 ареля, когда Галланд, который вел наше звено, залпом выстрелил по группе американских бомбардировщиков В-26. В одно мгновенье один из них развалился, а другой начал падать – хвост был оторван, и обе части падали вниз сквозь легкую облачность. Мы летели в нескольких сотнях ярдов, так что мы не были ни задеты осколками ни атакованы вражескими истребителями, после этого мы атаковали используя наши 30 мм пушки. Я повредил пару бомбардировщиков, но не одержал ни одной победы в тот день, хотя я абсолютно уверен, что все остальные сделали это. У нас было много таких вылетов, но мы также сталкивались с американскими истребителями. Мустанги были постоянной проблемой, и они постоянно провожали нас до дома, в надежде на легкий килл. Нам приходилось быть очень осторожными, когда мы заходили на посадку, поскольку они могли следовать за нами в нескольких милях и паре минут позади нас. Взлет и посадка были самыми напряженными моментами для пилотов 262-ых, поскольку самолет медленно набирал скорость, и двигатель мог легко заглохнуть, если бы вы сдвинули рукоять газа слишком быстро вперед. Несколько раз это случалось.

В: Не могли бы Вы рассказать, что Вы видели в тот день, когда разбился Штайнхофф?

О: Его звено вел Галланд. Герд Баркхорн, у него тогда было 300 побед; “Таран” Эдуард Шалльмозер (прозванный так за попытку направить его реактивный самолет во вражеские бомбардировщики, когда у него однажды закончилаись боеприпасы); Эрнст ...манн; Клаус Нойманн, который одержал 5 побед на Ме-262 и всего 37 побед за войну; и я сам – мы все или взлетели для перехвата бомбардировщиков или готовились сделать это утром 18 апреля 1945 года. Штайнхофф был заправлен топливом и ракетами, а его левое колесо попало в воронку, которая была недостаточно хорошо заделана, после последнего налета американцев на нашу базу, и его самолет подскочил над землей. Когда он приземлился, он оказался в охваченных пламенем обломках, горевшое топливо вызвало детонацию ракет и 30-мм боеприпасов вокруг него. Я этого не видел, но каждый слышал это. Там был Маки Штайнхофф, попавший в ловушку, но мы отвезли его в госпиталь и он каким-то образом выжил. Он был лучшим другом для нас, и настоящим патриотом и лидером. После этого происшествия, а так же потери Гюнтера Лютцова и многих других, каждый из нас чувствовал, что мы находимся на волосок от такой же судьбы.

В: Как, для Вас, закончилась война?

О: Я был захвачен в плен, когда наше подразделение сдалось после уничтожения своих самолетов, когда американцы почти въехали на аэродром. Офицер американской разведки нашел нас, и отвез, через Хайдельберг, в лагерь для допросов в Англии. После 4 недель ответов на вопросы, меня переправляли в Шербур, я думаю, когда на меня напал французский солдат с винтовкой. Он ударил мня по голове, и я потерял сознание. Очнулся я в госитале в Мюнхене. После всех допросов, я закончил с американцами, но пока я был в заключении, у меня забрали мой Рыцарский Крест и Дубовые Листья, и мою летную книжку, о чем я упоминал ранее. Это были тяжелые времена, но мой контакт с офицерами американской армии и воздушных сил подготовили меня к моей новой карьере в 1950-х и вплоть до моей отставки в 1970-х годах.

В: Чем Вы занимались после войны? Я знаю что уровень безработицы среди бывших офицеров был высок в Германии?

О: Да, это правда. Найти работу после карьеры профессионального офицера было не легко, особенно потому, что кто-то владевший собственным бизнессом занимался им в разрешения местного командующего Союзническими силами. Профессиональные офицеры счиатлись элитой Национал-Социалистической Партии, и любые связи с нами были экономически неразумными. Но прошло не так много времени, и люди стали понимать, что члены офицерского корпуса по большей части оставались вне политики. У нас не было никаких планов, кроме защиты своей странны от нападения, правильно это было или нет. Между нами и офицерами других стран не было различий. Все защищают свою страну и семьи, вне зависимости от политического руководства управляющего их страной.

В: Расскажите о работе, которой Вы занимались после войны в службе разведки.

О: Я начал работать на разведку США под крылом Организации Гелен, ответвление военной и внешней разведки абвера, сформированное капитаном Райнхардом Геленом во время войны. Затем я начал работать на Амт Бланк, являвшимся началом нашего Министерства Обороны под руководством Теодора Бланка, первое послевоенное министерство обороны Западной Германии во время правления Конрада Аденауэра. Я не могу обсуждать мою работу там, поскольку это по прежнему секретно и я дал клятву молчания.

В: Не могли бы Вы рассказать кем был Гелен?

О: Генерал Райнхард Гелен был одним из главных офицеров разведки Абвера, который позднее заменил адмирала Вильгельма Канариса во главе организации (после того, как Канарис был смещен, из-за его предполагаемого участия в попытке убить Гитлера 20 июля, и впоследствии придан смерти в Флоссенбургском концентрационном лагере в 195 году). Деятельность Гелена и установленные им стандарты были ответственны за созданиие многих послевоенных разведывательных сетей, включая GSG-9 (Германская антитеррористическая служба разведки). Гелен умер в 1979 году. Его работа по сбору разведданных о Красной Армии и его способность сопоставить разведданные по каждому аспекту Советских военных операций оказались бесценными для НАТО во время Холодной войны. Его понимание советского менталитета, военной системы, политических целей, и т.п. – все это, вероятно, предотвратило другой европейский, если не мировой, конфликт. Гелен считал, что знание это сила, и в этом он оказался прав.

В: Как Вы вернулись в армию, особенно в ВВС, после войны?

О: Ко мне обратились некоторые офицеры, которые упомянули о том, что они формируют Бундеслюфтваффе, о чем я уже знал благодаря моей работе в разведке, но они об этом не знали. Я был легко рекрирован, поскольку среди них уже было много бывших экспертов Люфтваффе. Я отправился для дополнительного летного обучения в Объединеное Королевство в качестве командующего истребительно-бомбардировочной эскадры JG.33. Я треировался на самых новых типах истребителей тех дней, в том числе Локхид F-104 Старфайтер. Потом я был командующим германскими тренировками в США, а позднее назначен начальником безопастности полетов в Вооруженных силах. После этого, я был генералом командующим 3-й авиадивизией Германии, начальником штаба Второй Группы Союзных Тактических ВВС, и затем командующим Германского Тактического Командования ВВС. Это были довольно таки разные должности. Я близко сотрудничал с многими значительными политическими фигурами того времени, такими как Роберт МакНамара, который был Секретарем Госбезопасноти при президенте Кеннеди.

В: Как сейчас Ваша семья?

О: У нас только одна дочь, которой сейчас 52 года, и которая замужем за офицером ВВС, подполковником, но не летчиком. У меня два внука, они студенты Мюнхенского универститета, им 27 и 25 лет.

В: Генерал Крупински, с вашим большим жизненным опытом, какой совет Вы бы дали современной молодежи?

О: Легко, лишь одно замечание: не верьте диктаторам и безумцам.