Интервью с Гарольдом Э. Фишером, 25-м пилотом заслужившим звание аса в ходе войны в Корее. После 105 вылетов на поддержку с воздуха в кабине истребителя-бомбардировщика Локхид F-80, он добился второго боевого цикла на Норт Америкэн F-86 и вскоре столкнулся с МиГ-15. Он стал асом после своего 47-го вылета на этом истребителе и одержал свою 10-ю победу в ходе 66-го. Однако в ходе 70-го вылета удача отвернулась от него. В бою над Маньчжурией, он повредил три МиГа, прежде чем сам стал пятой победой для китайского пилота. Следующие два года он провел в китайском плену в Маньчжурии.
Интервью взято Бобом Бердждином для журнала Military History.
В: Как у вас зародился интерес к авиации?
О: Каждую субботу, вечером, мне выдавали 10 центов. Я тратил их на «Flying Aces» - журнал о Первой Мировой войне. На школьной доске я рисовал самолеты с разных ракурсов. Позднее я накопил денег, чтобы купить себе модели самолетов и потом залезал на ветряную мельницу, чтобы запускать их. Первый раз я увидел настоящий самолет на ярмарке в Де Мойне. Я увидел как человек по имени Фрейкс врезался на самолете в дом и выжил при этом. Потом я смог накопить денег, чтобы полетать в самолете, раннем «Уако», я думаю.
В: Как вы оказались в ВВС?
О: Я работал на моих родителей, а затем уехал в Айову. Через пару лет я захотел вступить в ВВС, но всех подряд брали только в армию. Сначала я должен был пройти курс обучения на пехотного офицера, для чего меня отправили в кадетское училище в Форт Бенниг, где прошел курс обучения на командира взвода. В тоже время, я написал прошение на прохождение обучения в качестве пилота ВВС. Я прошел свое обучение в армии и получил бумагу, в которой говорилось, что я могу теперь пройти обучения на пилота ВВС. Я прилетел в Вашингтон и отправился в Пентагон. Я зашел в офис запаса Армии и сказал: «Если вы отпустите меня, меня примут в ВВС». Затем я отправился в офис ВВС и сказал: «Армия отпустит меня если вы возьмете ».
В: Вы знали, что вам отправят летать на реактивных самолетах?
О: Я не хотел летать на реактивных. Я хотел заполучить Норт Америкэн F-51 – первоклассный самолет с великой историей. Вам нужно было быть настоящим пилотом, чтобы летать на нем. Меня отправили на авиабазу Неллис для обучения на F-51, когда они свернули программу обучения на F-51. И, неожиданно, мне достался F-80.
В: Вас отправили в Японию. Это страна как то особо привлекала вас?
О: Я изучал историю, японский народ и войну. Я хотел знать как можно больше. Я помню, как приехал в Японию и нас отвезли в парк, где, как нам сказали, были обезглавлены члены группы Дулитла. Потом я взял мопед и ездил повсюду встречаясь с людьми. Вы можете многое узнать если будете дружелюбны и поедите туда, где никто не бывал. Я был приписан к 8-ой истребительно-бомбардировочной эскадрилье, известной как «Охотники за головами», которая базировалась в Фукуоке на острове Кюсю.
В: Каковы были задачи у F-80?
О: Из Японии было далеко лететь. Мы могли сделать несколько заходов, а потом дозаправлялись в Тегу. Это все были вылеты на поддержку с воздуха, атаку войск коммунистов, автомобилей, поездов, если мы могли поймать их. На самом деле, днем, поезда прятались в туннелях и мы пытались завалить выходы. Мы несли 500-фунтовые бомбы, напалм и ракеты, а также у нас было шесть пулеметов 50-го калибра. Наиболее эффективным был напалм — вам совсем необязательно было попадать точно в цель.
В: Куда вы отправились, когда закончилось ваш боевой цикл?
О: Я записался добровольцем назад, в штаб Дальневосточных ВВС в Токио, и занимался формированием боевых частей. Чтобы получить новый боевой цикл, вам сначала нужно было вернуться в США или остаться в эскадрилье и ждать год. Я смог добиться, чтобы один из пилотов 8-й эскадрильи получил командование над эскадрильей в Японии. А у нас был уговор, что если у меня это получится, он рекомендует , чтобы мне разрешили вернуться к боевым вылетам.
В: Вас назначили в 39-ю эскадрилью истребителей-перехватчиков. Отличалась ли жизнь в эскадрилье F-86 от вашего предыдущего места?
О: В эскадрилье F-80 было много опытных пилотов, были даже люди летавшие на первых реактивных самолетах, но с ними было тяжело общаться. В эскадрилье F-86 было иначе. Здесь вы могли оценить кто добивается успеха, а кто нет, кто хочет драться, и кто не хочет этого делать, и кто находился там по политическим причинам — делали то что надо было делать ради своей карьеры. Вы узнавали многое от других людей. Вы много могли узнать в баре. Я даже не всегда знал, что спрашивать.
В: Вы стали лидером звена после всего лишь нескольких вылетов. Как это случилось?
О: Поскольку я уже имел за плечами один боевой цикл, я был назначен к Дагласу Линдси, офицеру прибывшему для обмена опытом из Королевских канадских ВВС.
Даг научил меня всему, что я знаю о пилотировании в бою. Во время Второй Мировой войны он летал на «Спитфайрах» в Британии и стал там асом. Он был выдающимся лидером. Он игнорировал все правила, которые действительно имели мало общего с воздушным боем, и концентрировался на том, чтобы дело было сделано.
В: Расскажите о своей первой победе?
О: Я выскочил вперед, и когда увидел МиГи — они были повсюду — мне сказали, что мне следует оторваться. Ну я оторвался, и в итоге не видел в поле зрения ни одной цели. Затем два МиГа начали уходить на север. Они были очень далеко, так что я использовал трассеры и упреждение, и стрелял короткими очередями. В конце-концов один из них начал крениться влево. Я вновь открыл огонь, а потом поравнялся с самолетом. Я увидел, что фонаря и пилота нет. Я развернулся и стал набирать высоту, и обнаружил пилота на парашюте. У меня не было времени, чтобы отключить пулеметы, так что я просто довернул вправо и выстрелил несколько пуль, чтобы включился фотопулемет. Я пролетел рядом с ним и помахал рукой. У него был парашют похожий на те, что использовали немцы во Второй Мировой войне, и теплая летная экипировка. Даг говорил мне, что в первую ночь после первой победы невозможно заснуть. И он был прав — вы продолжаете переживать этот момент вновь и вновь.
В: Как вы одержали свою пятую победу, сделавшую вас асом?
О: Когда первый раз открыл по нему огонь, МиГ был очень далеко, направляясь в сторону Китая. Он загорелся. Он замедлился и я смог поравняться с ним. Я увидел пилота, который бил по фонарю. Он не мог выбраться. Я не хотел, чтобы он сгорел живьем, поэтому я вернулся назад, чтобы добить его. Я был позади него и очень близко. Горящий МиГ изливал на мой самолет расплавленный металл и из-за этого одна из пуль в моих пулеметах взорвалась. Это привело к повреждению тяги руля направления и я подумал, что меня подбили. У меня произошла разгерметизация. Стало не понятно, смогу ли я вернуться или нет. Я забрался на 43000 футов — так высоко как F-86 мог - и мне стало плохо из-за резкого падения дваления. Мне было грустно из-за пилота МиГа. Я не испытывал к нему вражды.
В: Много ли было догадок о том, кто летал на МиГах?
О: Да, разговоры были, но большей частью для публики. Разведка отслеживала переговоры пилотов противника, и они знали кто летал. Но эта информация никогда не доходила до наших пилотов. Мы знали русские были единственными, у кого были МиГи. У северокорейцев их не было, и на начальном этапе китайцы не были подготовлены к полету на них. Там были северокорейские асы, но они в основном летали на Яках.
В: Какой из ваших противников был самым опасным?
О: Я атаковал МиГ и мой ведомый сказал мне, что я могу свободно действовать. «Ты чист», сказал он. Внезапно вокруг моей кабины стали проносится эти «мячики для гольфа». Думаю МиГ позади меня был слишком близко. Если бы я был подальше от него, он бы сбил меня. Он не мог сбить меня не попав по парню впереди, но он продолжал вести огонь и они (снаряды) все пролетали вокруг меня. В конце-концов мы пролетели сквозь облако. МиГ впереди меня свернул влево и последовал за ним. Когда я наконец решил, что я чист, я открыл огонь и он, загоревшись, пошел вниз. Пилот выпрыгнул с парашютом. Вернувшись обратно, я сказал пару крепких слов своему ведомому.
В: Когда вы собирались вылететь на задание, ставшее для вас последним, проблемы начались еще до того как вы взлетели...
О: Да, я взял самолет, который не должен был брать. Он не прошел осмотр после предыдущего вылета. Когда я предпринял мою первую атаку на четыре самолета, я открыл огонь примерно с 1000 футов и обнаружил, что промахнулся примерно на 100 футов левее. Затем я заметил другую четверку самолетов и атаковал их. Я учел проблему с моими пулеметами и подбил два МиГа, оба русских. Много лет спустя я разговаривал с русскими пилотами. Один из них сказал, что я попал в него 14 раз, прямо позади кабины в корень крыла. Он вынужден был приземлиться на брюхо. Второй МиГ, которого я подбил, был также русским самолетом. И там был еще третий МиГ, которого я действительно сильно повредил и он разбился. Когда я выпрыгнул с парашютом, оставался еще один МиГ, который летал вокруг. У него не было тяги и он горел. Я подумал, что он летит на меня, а у меня был лишь мой 45-й. Я думаю он был китаец, но я не уверен.
В: Вы подбили три МиГа, а потом, в разгар этого боя, внезапно оказались в «умершем» самолете.
О:Это было нечто. С этим МиГом, на борту которого я разглядел номер 341, у меня было чувство как будто я хожу перед мишенью. В данном случае, разнообразные обломки отлетали от МиГа впереди меня — третьего по счету — и я пролетал сквозь них. И вот, когда я находился прямо над ним, мой двигатель умер, РУД сдвинулся назад и зажглись лампочки тревоги. Нам говорили, что если зажгутся лампочки тревоги, у нас есть 30 секунд, чтобы покинуть самолет. Я был довольно высоко, поэтому я испытал шок (видимо от перепада давления — прим.мое), когда катапультировался. Я приземлился на склон холма. Посадка не была тяжелой, потому что мой парашют зацепился за какой то кустарник.
В: В каком состоянии вы были когда приземлились? Что вы делали?
О: Я потерял свой шлем, и из моего уха шла кровь. Я просто шел и шел. Наконец я сел и тут появился старый китаец. У меня был выбор — я мог пристрелить его, но я не был уверен — там были повстанцы которые сотрудничали с нами. Я не знал на нашей он стороне или нет. Так или иначе, он показал мне, чтобы я следовал за ним, и я пошел, прямо к группе китайцев с топорами и сельхоз инструментами. Я попытался изобразить из себя русского и просто уйти, но тут появились китайские солдаты.
В: В течение двух лет вас продержали в Маньчжурии. Вам удалось вступить в контакт с другими военнопленными, и в итоге вам удалось сбежать. Расскажите нам об этом.
О: Они пытались скрыть нас друг от друга, но манипулируя охраной мне удалось найти других военнопленных, которых держали в том же месте и наладить контакт с ними. Двое были в соседней со мной комнате. Я также смог связаться с Энди МакКензи, который утверждал, что был случайно сбит F-86. Энди сказали, что его отправят домой, но мы считали, что они хотели покончить с ним. Чтобы защитить его, мы сказали китайцам, что это другой пленник. Через кодовую систему я также наладил контакт с Эдом Хеллером. Из-за всего этого, меня объявили «активистом» и поместили в отдельную камеру, откуда я больше не мог ни с кем связаться. Через некоторое время, я решил стать примерным узником, чтобы они перестали столь пристально следить за мной. Я обнаружил, что одним концом моя кровать упирается во внешнюю стену. С помощью гвоздя я начал ковырять ее, пока не смог выдавить наружу кирпич. Я выбрал праздничные дни, когда охрана не так пристально следила за мной, чтобы сделать это. Сначала я просунул наружу ноги, и это было поистине великое чувство. Я направился к авиабазе с МиГами, чтобы угнать один из них. Я собирался изобразить русского, но охрана остановила меня. Тогда я просто развернулся и пошел прочь. Согласно моему следующему плану, я должен был добраться до воды, может быть украсть лодку. Пересекая реку я промок и отморозил ноги. Потом я напился грязной воды и разболелся. Следуя железной дороге я направился в город. Я думал сесть на поезд, двигающийся на юг. Но о моем побеге уже сообщили. Меня схватили и избит, на меня надели наручники и отправили назад. После этого охрана была по настоящему жестока. По крайней мере месяц я был вынужден оставаться в одном месте без движения. Наконец меня вернули к остальными пленникам.
В: Вы находились в плену до мая 1955 года. Вспоминая время проведенное в Китае, что вы испытываете?
О: Я считаю, мне повезло, что я был в плену у китайцев. Они обращались с пленными также как со своими солдатами, точно также кормили и содержали нас. Северокорецы действовали иначе.
В: Официально победу над вами засчитали китайскому асу Хану Декаи, в качестве его пятой победы. Что вы думаете об этом?
О: Лишь много лет спустя я узнал, что Хану Декаи засчитали победу надо мной. Я потратил много времени, чтобы встретится с русскими пилотами и поговорить с ними. Я узнал их и уважаю их. Когда я обнаружил, что Хану засчитали победу надо мной, я попытался связаться с ним через китайское посольство. В 1996 году я присоединился к группе пилотов из состава «Летающих тигров», которых пригласили посетить Китай. Там я встретился с генералом Ханом и подарил ему модель F-86. С тех пор мы еще встречались. И стали друзьями.
